» » » » Ихара Сайкаку - Пять женщин, предавшихся любви

Ихара Сайкаку - Пять женщин, предавшихся любви

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Ихара Сайкаку - Пять женщин, предавшихся любви, Ихара Сайкаку . Жанр: Древневосточная литература. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале litmir.org.
Ихара Сайкаку - Пять женщин, предавшихся любви
Название: Пять женщин, предавшихся любви
ISBN: нет данных
Год: -
Дата добавления: 20 июнь 2019
Количество просмотров: 190
Читать онлайн

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

Пять женщин, предавшихся любви читать книгу онлайн

Пять женщин, предавшихся любви - читать бесплатно онлайн , автор Ихара Сайкаку
Сайкаку Мастерски показывает судьбу женщин — сила характера, активность в борьбе за личное счастье свойствены не только обитательницам мира «веселых кварталов», но и обитательнице купеческого дома. В числе произведений, посвященных этой теме, наиболее интересны «Пять женщин, предавшихся любви». Особенно характерны первые четрые новеллы, написанные на основании действительных происшествий, которые имели место при жизни Сайкаку и послужили поводом для громких судебных процессов. Писатель сохранил не только имена действующих лиц, но идаже названия кварталов и торговых заведений.
Перейти на страницу:

Ихара Сайкаку

Пять женщин, предавшихся любви

ПОВЕСТЬ О СЭЙДЗЮРО ИЗ ХИМЭДЗИ

Отличные камышовые шляпы делают в Химэдзи!

Любовь и темную ночь превращает в страну дня

Весеннее море спокойно. На волнах, как на подушках, качаются богатые суда (не с ними ли приплывают и сны о богатстве? [1]). Это Муроцу — большая шумная гавань.

Здесь, среди винокуров, есть некто по имени Идзуми Сэйдзаэмон. Дело его процветает, в доме ни в чем нет недостатка. К тому же его сын Сэйдзюро — красавец, красотой превосходит даже портрет известного кавалера давних времен [2]. Все в Сэйд-зюро нравилось женщинам, и едва исполнилось ему четырнадцать лет, как он вступил на путь любовных утех. Из семидесяти восьми веселых женщин в Муроцу не было ни одной, с которой он не свел бы короткого знакомства.

Амулетов с клятвами накопилось у него с тысячу связок; сорванные ногти [3] уж не вмещаются в шкатулку; пряди черных волос свились в толстый жгут, каким можно укротить и ревнивую женщину. Письма, что доставляли ему каждый день, громоздились горой; дареные накидки с именными иероглифами, ненадеванные, валялись грудой.

Подарками этими утолила бы свою жадность и старуха с реки Сандзуногавы [4], и даже многоопытный старьевщик не сумел бы определить их ценность.

А Сэйдзюро свалил все это в кладовую, написав на ее дверях: «Кладовая любви».

За такое легкомыслие следовало ожидать расплаты. Люди качали головами и говорили: «Кончится тем, что он попадет в реестр лишенных наследства». Но ведь сойти с этой дороги трудно.

Между тем он сблизился с гетерой по имени Минагава. Их любовь не была обычной: друг для друга и жизни не пожалели бы. Осуждение, людские толки они ни во что не ставили; среди белого дня зажигали лампы, хотя их и лунной ночью глупо зажигать, задвигали все ставни и предавались веселью, устроив «страну вечной ночи».

Они собирали множество проворных шутов и заставляли их подражать колотушке ночного сторожа, писку летучей мыши; посылали к воротам старуху, что прислуживает гетерам, варить чай для прохожих [5], а сами распевали непристойные куплеты на мотив буддийских заклинаний; совершали поминальный обряд перед памятными табличками предков [6] со словами: «Это в помин Кюгоро, которого смерть не берет»; сжигая щетки, устраивали «прощальные огни» [7] и так проводили ночи напролет.

Раз объявили они, что живут на «Острове голых», который якобы есть и на карте, заставили всех гетер, что с ними были, снять одежду и забавлялись смущением обнаженных.

Была среди них одна гетера высшего разряда, по имени Есидэаки. И вот увидели у нее ниже поясницы белый лишай, который ей до сих пор удавалось скрывать. Сэйдзюро и Минагава распростерлись перед ней, уверяя, что она — живая богиня Бэдзайтэн [8], но вскоре их веселье пошло на убыль. Вид раздетых женщин им опротивел. Они охладели к этой забаве, и у них пропал всякий интерес к ней.

И тут в дом нагрянул отец Сэйдзюро, гнев которого дошел до предела. Вот она — нежданная гроза!

Уже не было времени скрыть следы распутства. Сэйдзюро пытался просить: «Извините на этот раз! Больше не повторится!» Но отец не внимал ему и, распрощавшись с присутствующими, отбыл.

Минагава расплакалась, за ней принялись плакать и все гетеры. Положение было такое, что ничего не придумаешь, и только один из шутов, по прозвищу Дзяскэ — Темная Ночь, нисколько не растерялся. «Мужчина и нагишом сто каммэ [9] весит. Будь он хоть в одной рубахе — не пропадет. Господин Сэйдзюро, не падай духом!» — сказал он.

Даже среди общего уныния эти слова показались забавными, и, словно они послужили закуской к вину, Сэйдзюро и Минагава снова принялись пить и в конце концов забыли о неприятностях.

Однако обращение с ними в доме свиданий совсем изменилось. Сколько они ни хлопали в ладоши, никто не отзывался; хотя пора уже было приступать к еде, кругом было тихо; когда они спросили чаю, им принесли в руках две чашки и тут же привернули фитили ламп. Отозвали и гетер одну за другой.

Увы! Подобные перемены — в обычае этих домов любви. Нам сочувствуют, только пока у нас есть хоть один золотой за пазухой.

Для судьбы Минагавы все это было печально. Когда все ушли, она залилась слезами. Тут и Сэйдзюро совсем приуныл и решился даже расстаться с жизнью. Он лишь опасался, что Минагава скажет: «И я тоже!»

Пока он раздумывал, как поступить, Минагава, подметив выражение его лица, сказала: «Вижу, что вы собираетесь свести счеты с жизнью. Это очень неразумно. Хотела бы и я последовать за вами, но что поделаешь: жаль оставлять этот мир. Мое занятие таково, что чувства мои — на срок. Поэтому все, что было, — минуло, как давний сон. И нашей связи на этом конец».

Тут она поднялась и вышла.

Вот уж этого он не ожидал. Хоть она и гетера, но так порвать прежнюю близость… что за ничтожная душа! Нет, обычная женщина не смогла бы так поступить. С этими мыслями он, весь в слезах, собирался покинуть дом свиданий.

В этот момент Минагава, уже переодевшись в белую одежду [10], вбежала и вцепилась в Сэйдзюро:

— Куда же вы уходите, не покончив с жизнью? Нет, если умереть, то сейчас! — и вынула две бритвы.

Сэйдзюро обрадовался, но тут явились люди и оттащили их друг от друга. Минагава должна была вернуться к хозяину, а Сэйдзюро был отправлен под охраной в храм Эйкоин, покровительствующий его семье.

— Послужит прощению дома Идзуми [11], — сказали при этом.

Сэйдзюро было в то время девятнадцать лет. Поистине достойно сожаления, что он должен был стать монахом.

Письма из пояса с потайным швом

— Слыхали? Вот сейчас только это случилось! К лекарю! За лекарством!

Спросили, из-за чего такой переполох. Оказалось, что Минагава покончила с собой. Печаль охватила всех. Некоторое время надеялись, что ее можно спасти, но вот сообщили: все кончено.

В самом деле, в нашей жизни от судьбы не уйдешь. Больше десяти дней скрывали это от Сэйдзюро, и он, упустив случай поступить так же, влачил безрадостное существование.

Наконец от матери пришло известие о случившемся. Все ему опостылело, и он тайно покинул храм Эйкоин. В Химэдзи, в той же провинции, жил человек, близкий дому Идзуми. Сэйдзюро украдкой пробрался к нему, чтобы разузнать положение. А тот, видимо, вспомнил, что в свое время Идзуми оказали ему услугу, и принял Сэйдзюро неплохо.

Шли дни. Между тем в доме некоего Тадзимая Кюэмона понадобился приказчик для ведения дел. Хозяин Сэйдзюро, исполненный забот о его будущем, похлопотал, и Сэйдзюро впервые пошел служить в люди.

Воспитание у Сэйдзюро было благородное, он имел добрый нрав и отличался умом. Особенно привлекала женщин его мужественная красота. Но в то время он не думал об этом и, пресыщенный любовью, помыслы свои днем и ночью отдавал службе. В конце концов хозяин вверил ему все дела и, радуясь, что капитал растет, смотрел на Сэйдзюро как на свою опору в будущем.

У Кюэмона была сестра по имени О-Нацу. В том году ей исполнилось шестнадцать лет, и хотя она уже подумывала о любви, однако ни за кого еще сговорена не была.

Даже в столице, не говоря уже о провинции, среди порядочных женщин не видывали такой красавицы, как О-Нацу. Была когда-то в Симабаре [12] красавица гетера, носившая на своей одежде живого мотылька вместо герба, так вот киотосцы уверяли, что и — ее превосходила красотой О-Нацу. Больше говорить нечего: все должно быть понятно из одного этого сравнения.

Думалось, что и сердце ее должно соответствовать ее наружности.

Однажды Сэйдзюро отдал свой пояс, который носил каждый день, служанке по имени Камэ и сказал ей:

— Пояс слишком широк. Сделай, чтобы было впору.

Та принялась тут же его распарывать, смотрит — в нем клочки старых писем.

Стали читать их одно за другим — а их было штук до сорока пяти. Все они адресованы господину Сэйдзюро, подписи же разные: Укифунэ, Ханасима, Кодаю, Акаси, Уноха, Сэндзю, Тикудзэн, Тёсю, Итинодэё, Коёси, Кодзаэмон, Мацуяма, Дэва, Миёси — имена гетер из Муроцу!

В каждом письме выражалась глубокая привязанность, преданность до самой смерти; в них не было ничего неприятного — и не скажешь, что писала гетера: строчки дышали искренностью.

Если так, то и эти женщины, оказывается, вовсе не так уж плохи. Что же до Сэйдзюро, то он, как видно, имел успех в любовных делах.

И вот, раздумывая о том, что он, наверное, умел проявить и щедрость, и любопытствуя, чем могла быть вызвана такая страсть к нему множества женщин, О-Нацу сама не заметила, как влюбилась в Сэйдзюро.

С той поры днем и ночью она все помыслы отдавала ему, душа ее словно рассталась с телом и переселилась в грудь Сэйдзюро, и даже говорила как будто не она сама, а кто-то другой. Она уже не замечала весенних цветов; лунная осенняя ночь для нее была все равно что день; снег на рассвете не казался ей белым, и голос кукушки при заходе солнца не достигал ее слуха. Что праздник Бон [13], что Новый год — было для нее безразлично,

Перейти на страницу:
Комментариев (0)